Пьяный Пророк оправдывал свое имя.

Пьяный пророк пил. Пил красное вино из тонких высоких бокалов. Прищурившись, любовался золотистыми искрами на граях стекла, и разве что не облизывался от удовольствия. У Пророка сегодня выходной – в Церкви пусто и тихо, только Призрак шуршит проводочками в уголке. Сам Святой Олегатор уехал в Восточные Леса с дипломатический миссией – контакты с местным населением налаживать, в свою веру обращать да попутно неко-ушками торговать – говорят, они там нарасхват.

            Пророк пил. Надо сказать, выходные у него выпадали редко – в церкви всегда много работы, чаю попить некогда. Одному святое писание разъяснить, другого на путь истинный наставить, третьего большой ледянкой просветить – и передохнуть некогда. Впрочем, Пьяный Пророк любил свою работу. Сказывают, встанет на заре, выпьет ритуальный бокал вина за здоровье Святого Олегатора да и пойдет пророчествовать. В летописях сказано, ходил он по городам и селам да пальцем показывал на того, кто приглянется. Ты, говорит, будешь последователем Церкви Святого Олегатора не позднее грядущего лета, и никуда тебе от судьбы своей не деться. А тебе – на другого укажет – до конца века суждено аниме смотреть с дубляжом в любительском переводе. И вина несчастному нальет, чтобы не сильно расстраивался. Не грусти, говорит, и тебя твое счастье найдет – иди до конца улицы, сверни направо, выйди на вокзал, сядь на электричку и приезжай к нам в Церковь – просветим! И лядянкой грозит. Сказывают, всякий приходит – кому ж охота с судьбой, ледянкой вооруженной, спорить?

            Впрочем, летописи – дело темное, не всегда правда там написана, да кто же сейчас разберет? Доподлинно же известно, что Пьяный Пророк был в близком окружении самого Великого и Ужасного – чай с ним распивал, печеньки грыз да на горке катался. Говорят также, Пророк у Сумасшедшей Мяу в гостях бывал, труды ее великие по психологии читал да с ума не сошел – а как, никому не ведомо, Пророк своих тайн не раскрывает, а Сумасшедшая Мяу и подавно. Местные рассказывают: соберутся они в избушке на курьих ножках, Призрака призовут и до утра в манчкина играют – в игру древнюю, правила которой только Святому Олегатору да его подвижникам известны.

            Пьяный Пророк носил фиолетовый плащ, мохнатые уши и рясу с изображением Святого Олегатора. Говорят, если кусочек фиолетового плаща оторвать да в карман положить, знать будешь все о своей жизни на 13 лет вперед. Также ходит поверье, будто мех на ушах Пророка обладает невиданной силой и каждого, кто к нему прикоснется, наделяет умением читать мангу без перевода. Поверье это неподтвержденное, ибо желающих потрогать уши Пьяного Пророка не нашлось. Известно ведь, каждый последователь Святого Олегатора вооружен большой ледянкой – страшным оружием, просветляющим за считанные секунды. А кому ж охота раньше срока просветится? На все вопросы Пророк отмалчивается, но уши, впрочем, прячет – неспроста, видимо.

            Пьяный Пророк исправно посещает проповеди великого святого, отвечает на вопросы прихожан, раздает талисманы, выполненные Призраком – на удачу, на излечение компьютера от вирусов, на быстрый интернет – а под утро уходит домой – отсыпаться. Живет Пьяный Пророк на вершине холма, что сразу за храмом, вход в его жилище охраняют два легендарных зверя. Большая собака громким лаем отпугивает посетителей, посмевших потревожить покой Пророка, а пушистая черная кошка сидит на окне и докладывает Пророку обо всем, что снаружи происходит. Говорят, через этих зверей в дом Пророка не пробраться, и только сам Святой Олегатор знает тайный путь – но разве ж он кому-то расскажет?

            Ходят слухи, что Пьяный Пророк пишет стихи. Вечерами, за бокалом красного вина, он открывает тетрадь и выводит буковку за буковкой. Сказывают, не просто стихи Пророк пишет, а могучие заклинания, способные заставить человека смеяться или плакать. Сумасшедшая Мяу даже использовала их в своих знаменитых тестах, и, говорит, результат они дают потрясающий. Впрочем, секретов своей профессии Мяу не выдает, стихи, позаимствованные у Пророка, никому не показывает, а ее тестируемые и вовсе ничего сказать не могут по причине преждевременного просветления.

            По ночам Пьяный Пророк работал – создавал и записывал предсказания.

            Пророк заваривал крепкий горячий чай – чайника два-три, не меньше, чтобы хватило на всю рабочую ночь. Разливал чай по кружкам, зажигал свечи – по три на каждое предсказание, иначе не сбудется. Занавешивал окна тяжелыми темными шторами, открывал неизменную бутылку красного вина и, чередуя вино со свежезаваренным чаем, пророчествовал. Что видел Пророк в своих медитациях, никому не ведомо, потому как записи свои он хранит в неком секретном месте и о пророчествах не распространяется. Возможно, какому-нибудь археологу будущего однажды повезет раскопать записи Пьяного Пророка и обнародовать их миру – если, конечно, разберет. Сказывают, правда, что Святой Олегатор видел эти пророчества и под каждым понравившимся личную печать поставил – сбудется, значит.

            А когда наступала весна, Пьяный Пророк собирал вещи в рюкзак и уходил в Восточные леса, что за дальним холмом. Он бродил по селениям, рассказывая о темном деле Святого Олегатора, восхвалял храм в стихах и зазывал с собой. Желающим Пророк раздавал визитки с контактами Великого и Ужасного, а сам исчезал в неизвестном направлении. Говорят, его часто встречали в пустых электричках, едущих на восток. Пророк сидел у окошка с рюкзаком в руках и то и дело оглядывался на дверь – ждал, наверное, Святого Олегатора в компании Сумасшедшей Мяу и Призрака.

            Зачем?.. Ну так вместе-то оно куда как интереснее медитируется.

21.01.2011

В городе, название которого мы не будем произносить во избежание ненужных слухов, жил и творил добро когда-то святой Олегатор, известный религиозный деятель, основатель и главный символ церкви имени себя. Некоторые несознательные граждане, правда, называли его церковь сектой… но мы же не будем слушать тут всяких завистников и просто неадекватных личностей?

Не будем.

Слушаем дальше и не перебиваем рассказчика!

В некотором отдалении от города, за Бескрайним озером и холмами Умиротворения, стоял монастырь, то ли женский, то ли мужской, история об этом умалчивает. Недоброжелатели и вовсе поговаривают, что в монастырь пускали всех, независимо от пола и ориентации. Рядом с монастырем раскинулся лес Святой Молитвы, поля Безумия и, конечно же, храм – любимое место отдыха святого. Должен же святой где-то медитировать, пить чай и предаваться прочим странным занятиям?

За некие неизвестные истории заслуги святой Олегатор был канонизирован еще при жизни, что, впрочем, ничуть не мешало ему этой самой жизнью наслаждаться. Обычно дни его проходили в тишине и молитвах, но иногда в монастыре появлялись гости. Призрак, известный на весь город псих-одиночка, религию принципиально не признавал, богам не поклонялся и пожертвования на развитие храма не вносил,  однако же всегда был готов помочь старому другу по мелочи. Мир завоевать, секту тоталитарную основать, армагеддончик локального масштаба устроить — как повезет. В такие дни Призрак и Олегатор сидели на ступеньках храма и о чем-то загадочно шептались, и лишь иногда тишину разрывал зловещий хохот одного из соучастников.

Кстати, о молитвах. Никто не может точно сказать, о чем же молился святой Олегатор. Некоторые наивные очевидцы, побывавшие на службе в его храме, утверждали, что о мире во всем мире, о вечном благе и счастье на земле. Иные же, прислушавшись к тихому бормотанию святого, рассказывали воистину небывалое. Говорят даже, что святой Олегатор мог хохотать во время службы, грозить небесам и поминать всуе то страшного демона преисподней Сапфира, то его родного брата и собутыльника Алмаза. И только те, кто стоял в первых рядах, могли точно утверждать, будто слышали, как святой раз за разом повторяет одну и ту же мантру: ”Отпусти меня, дурман-трава!”

Правда, им почему-то мало кто верил.

Святой Олегатор любил выпить. Обычно он заваривал чай в большом круглом чайнике – чёрный или зеленый, но обязательно с тонким ароматом незнакомых трав, а иногда и вовсе какую-нибудь нетрадиционную траву, от которой потом полночи хохотал весь монастырь. Кофе святой не любил, поскольку считал его напитком бесов и прочих маньяков. Себя Олегатор, конечно, маньяком не считал, хоть и любил на досуге помучить людей по методике Сумасшедшей Мяу, великого психолога древности.

Ранним утром, когда солнце только-только поднималось из-за горизонта, святой Олегатор любил посидеть на ступеньках храма имени себя и помечтать о чем-нибудь великом. В такие моменты мало кто из братьев решался потревожить его покой. Те, кто решался, уже не могут ни петь святые псалмы, ни читать проповеди прихожанам, да и вообще мало на что способны, разве что сказки страшные рассказывать ребятишкам в деревне. Впрочем, кто же будет сумасшедших слушать, когда своих психов в доме хватает?

Одним словом, святой Олегатор, как утверждают прихожане, отличался редкостной добротой и миролюбием, настолько редкостной, что ее мало кто замечал, но все свято верили — как же иначе? А то ведь, сказывают, без трехкратного признания святого Олегатора самым великим и прекрасным в былые времена и в храм-то не пускали.

Темные были времена, чего уж там.

В монастырь прихожан не пускали, чтобы не искушать неподготовленных, но вот в храм стекались толпы, желающие послушать проповеди известного святого, прикоснуться  к святым предметам – Тапочкам, Шапке и Вантусу, а то и просто поглазеть и полюбопытствовать. Сказывают, зрелище того стоило, да и сам святой Олегатор выгоды своей не упускал. Перед входом в храм установили деревянную бочку, причудливо вырезанную в форме рюкзака, куда каждый заходящий складывал свое приношение. Деньги святой Олегатор не брал принципиально, ибо часто подсовывали фальшивые, но охотно принимал пожертвования натурой: чай, печенье, конфеты, домашняя выпечка, салатики и колбасу – все шло в дар, лишь бы от чистого сердца и хорошей хозяйки. Но особенно Олегатор любил, когда в дар ему приносили йогурты. В такие дни в храме устраивался настоящий праздник, проповеди читались до полуночи, прерываемые лишь звоном ложек. И умные люди, желающие получить благословение лично от святого, знали, что принести ему на очередную службу.

Зимой поля вокруг храма превращались в места народных гуляний. С самого Рождества, отмечаемого здесь 8 января, городская и деревенская молодежь пропадала на полях Безумия с утра до глубокой ночи. В центре устанавливалась горка, раскатывалась дорожка и каждому страждущему выдавалась под роспись большая ледянка. Хоть очередь занимали еще до рассвета, ледянок на всех не хватало, поэтому многие приходили с подручными средствами: тазиками, пакетами или старыми досками — всеобщему веселью это ничуть не мешало. Под елками на краю полей устанавливались качели – по мнению знаменитого психолога Сумасшедшей Мяу именно катание на качелях способствовало наивысшей сосредоточенности  и просветлению. Говорят, так многие и просветлялись, угодив головой в сугроб… некоторое даже видели белое сияние, падающее с неба пушистыми снежинками.

Сам святой Олегатор охотно принимал участие в зимних забавах. Народ так и запомнил его – в черной рясе, летящего с горки на большой красной ледянке, сметающего все на своем пути. Считалось даже, что тот, кого коснется ледянка Олегатора, будет счастлив и навеки просветлен. Впрочем, некоторые считают, что все это бред, потому что на красных  ледянках катаются бесы. Кто-то даже видел их, странных, невероятных существ, с дикими воплями: ”Разойдись, Хаос идет!” скатывающихся с горки. Кто такой Хаос, никто не знал, а на все расспросы святой Олегатор лишь таинственно отмалчивался, усмехаясь и многозначительно хмыкая. Правильно, нечего к святому с глупыми вопросами приставать!

Сказывают, в восточных лесах даже секту основали имени Вселенского Хаоса. Народ там странный, носит на голове кошачьи уши, мяукает вместо приветствия, спаивает добрых людей чаем и насильно кормит печеньками, не выпуская из храма, пока не покажется дно тарелки.  И богам поклоняются странным, не разберешь, кто есть кто. Впрочем, слухи все это, кто ж добровольно в восточные леса сунется? Но, говорят, святой Олегатор с ними дипломатический контакт наладил и теперь каждый местный праздник катается в гости на электричке, с богатыми дарами в священном рюкзаке за спиной. В тех краях, кажется, его прозвали Дед Морозом, да кто их разберет, с их странной  религией!

По ночам святой Олегатор любил забраться на крышу храма, и, скинув надоевшую рясу, смотреть на звезды над головой. А потом уходил в леса, разводил костры, ночевал в спальнике на дороге, пугал прохожих ослепительной улыбкой и ловил проезжающие мимо электрички.

Что он там делал, в этих электричках? А кто ж его, святого, разберет.

Медитировал, наверное.

Вы, конечно же, знакомы со Святым Олегатором, канонизированным еще при жизни? Тем самым Великим и Ужасным, основателем Церкви имени самого себя? Тем, кто катается в ночи с горки на большой красной ледянке, манчкинит за чашкой чая и поет на своих проповедях? Значит, вы знакомы и с Сумасшедшей Мяу, великим психологом всех времен и народов и по совместительству ближайшим соратником Святого. И, разумеется, вы не могли не слышать о Призраке – психе в белом балахоне и с бубном в руках, что бродит в храме по ночам.

Слышали о Призраке многие, но практически никто не видел – на то он и Призрак. Следов не оставляет, народ не пугает по этическим соображениям, только завывает изредка в коридорах монастыря, да и то от скуки. Только не думайте, будто можете отыскать Призрака на проповеди в храме! Призрак живет не там.

Призрак живет в Интернете – великой сети, раскинувшейся меж лесами и морями, дальними государствами и ближними деревеньками. Говорят, даже в храме Святого Олегатора он свою сеть протянул: отвертками побренчал, перфоратором пошумел, с бубном попрыгал  — и сеть готова. Сказывают, когда-то он был шаманом в одном северном племени, оттуда свой знаменитый бубен и утащил – на память.

По другой версии, Призрак некогда основал собственный храм, но поскольку регулярно забывал там появляться, храм покрылся пылью, прихожане разбежались, алтарь покосился и грозил вот-вот упасть. Призрак, вернувшийся из очередной пробежки по мирам, глянул на это дело, забил и ушел на поселение к Святому Олегатору, благо у того храм большой, да еще и монастырь под боком – то ли женский, то ли мужской, кто ж разберет. Как бы то ни было, в храме Призрак обосновался с размахом – на один крючок бубен повесил, на другой балахон кинул, сам компьютер запустил и с головой в Интернет ушел – только его и видели.

Местные рассказывают: в те дни, когда Призрак возвращается из Интернета, Святой Олегатор устраивает пиршество на весь монастырь. Лучшие повара готовят ему пельмени, шаурму и пиццу, заваривают чай и выкладывают на стол горы печенья и мармелада. Монастырь стоит на ушах до утра, а Святой Олегатор с Призраком о чем-то шепчутся на самой высокой башне – то ли замыслы коварные строят, то ли просто хихикают. Призрак ведь хоть и на проповеди не ходит, но другу всегда помочь готов, хоть тому армагеддона захочется, хоть мир во всем мире – под хороший чай и не такое можно сотворить.

Очевидцы утверждают, что Призрак очень любит печеньки. Он таскает их с собой повсюду, и из-под белого балахона то и дело сыпятся подозрительные крошки. Говорят также, что на ногах и руках у него оковы, и по ночам он звенит в тишине храма. Впрочем, сплетни все это, под балахон Призраку никто не заглядывал, а нам доподлинно известно — Призрак гремит многочисленными флешками, что вместо амулетов носит на шее – от парочки до двух десятков, и одна из них – священная, подаренная лично Святым Олегатором. Великий и Ужасный, впрочем, сей факт не подтверждает, лишь многозначительно улыбаясь и разводя руками. Сказывают, флешку святили в храме, облив святой водой, собранной из дальнего колодца красной ледянкой в январскую полночь и сам Великий читал над ней молитвы. От вирусов, наверное, заговаривал.

Говорят еще, что под капюшоном у Призрака – серые кошачьи ушки… А еще будто бы мяукает он человеческим голосом и песенки на странном языке поет. Святой Олегатор разъяснял, что такие песенки поют в далекой солнечной стране – там же, где рисуют красивых девушек с большими глазами, девушек с ногами от ушей в коротких полосатых юбочках. Святому верили, но к Призраку приглядывались – а вдруг и у него под балахоном юбочка полосатая скрывается? И ведь не проверишь же, вдруг поймет неправильно? А ледянка у Призрака тяжелая, хоть и зеленая, но тоже освященная – в храме и по всем правилам.

Призрак, сказывают, не только в храме сеть провел и компьютеры поставил, но и местное население на интернет подсадил. Если вы тоже хотите получить интернет-зависимость, вам следует призвать Призрака с бубном.

Для призыва Призрака существует особый ритуал. Для начала нужно заварить чай, окурить им помещение, расчертить пол и потолок древними символами 0 и 1, вперемешку. Затем к чаю добавляют печеньки, шоколад, кусочек тортика, ставят все на блюдечко, обязательно включают компьютер и ждут. При появлении Призрака следует очертить себя меловым кругом и произнести волшебные слова “Я не в интернете”. Призрак, увидев включенный компьютер, тут же о вас забудет, позвенит флешками, попрыгает вокруг с бубном, понажимает на кнопочки – и ваш компьютер готов к употреблению. Говорят, правда, Призрак к вам потом по ночам являться будет, чашками ну кухне греметь и компьютером жужжать, но кто ж слухам верит?

Иногда Призрак рисовал.

Он забирался на самую высокую башню монастыря, открывал тетрадь в клеточку, доставал карандаш и выводил на листе чьи-то мордочки – знакомые и незнакомые. Говорят даже, кто-то узнавал в этих мордочках себя – и тому было потом счастье целых 13 дней и ни часом меньше. А когда тетрадь заканчивалась, Призрак поплотнее запахивался в балахон, накидывал капюшон и бродил по лесам. За спиной у него был рюкзак, в рюкзаке палатка, фонарик и топор, в кармане карта и билет на электричку. Наверное, в электричках он встречал Сумасшедшую Мяу и Святого Олегатора, которые, как мы помним, периодически там зависали.

Медитировали.

10.01.2011

Давным-давно, то ли пару вечностей тому назад, то ли целую дюжину – кто сейчас разберет? – на берегу Самого Синего Моря в избушке на курьих ножках жила Сумасшедшая Мяу. Да-да, та самая знаменитая Мяу, великий Психолог всех времен и народов, основатель нового учения о Личности с большой буквы и далее по тексту. По сложнонаучному тексту; нам, простым смертным, не то что не запомнить названия ее книг – не выговорить без бокала мартини. Говорят, Сумасшедшая Мяу даже основала свою школу в те стародавние времена – то ли вечность назад, то ли целую дюжину, уже и не упомнить, и в школу ту брали только самых продвинутых и даже в чем-то сдвинутых немного – а как иначе на Психолога выучиться?

Впрочем, речь вовсе не о школе.

В те далекие времена Сумасшедшая Мяу вовсе не была еще Великим Психологом. Ни одной книжки не написала, ни одного научного труда – просто жила себе в избушке на курьих ножках, а избушка та стояла на берегу Самого Синего Моря.

Говорят, Мяу была весьма удивительной и экстравагантной особой – не зря же она свое прозвище получила и прославилась в веках? Утро ее начиналось с зарядки: великая Мяу считала, что для полноценного развития личности прежде всего нужно развиться физически – чтобы было чем отпор дать в случае недопонимания. Броски тяжелых предметов через плечо, швыряние вилок в стены, мытье посуды на скале у моря, пара партий манчкина для развития мелкой моторики кистей – все это Сумасшедшая Мяу умела и делала с превеликим удовольствием. После зарядки – контрастный душ (повопить да посильнее, чтобы соседи разбежались, заодно и голосовые связки прочистить перед грядущим трудоднем), чашка горячего шоколада с булочкой вприкуску – и, схватив рюкзак, бегом по тропинке.

Кубарем и с визгом.

В соседней деревне народ привычный, с утра к морю давно никто не ходит… разве что пришлый какой попадется. Впрочем, сам виноват, нефиг шастать где не просят. Ибо говорят, кто встретит Сумасшедшую Мяу рано утром, тому весь день кувырком кататься, пока на закате об стеночку не затормозишь. Суеверия, говорите? Как знать, никто же не проверял – дураков нет.

Говорят, Великая Мяу была на короткой ноге с самим демоном преисподней, великим и ужасным Сапфиром. А кто посмелее, доказывает, что не только с Сапфиром – с братом его старшим и главным собутыльником, Алмазом-сиятельным, Владыкой подземного мира. Сплетни, наверное, кто же проверит? С другой стороны, никто и не оспорит – самим лезть в Преисподнюю страшно, а у Мяу спрашивать и того хуже. Сказывают, одного такого излишне любопытного она на ледянку посадила и с горки спустила – чтобы другим неповадно было. А в древних книгах вообще ересь пишут – будто бы Великая Мяу на Алмаза работала, бухгалтерию вела и за порядком следила. Я ж говорю – сказки! Чтоб Сумасшедшая Мяу – и за порядком!

Впрочем, по ночам в избушке у моря нет-нет да и промелькнет в окошке чья-то голова с рогами. Посуда звенит, топот на всю деревню, голоса странные на языке непонятном песни поют. А поутру – тишина, будто и не было никого, только отпечатки копыт на песке  — до самого горизонта.

Сказки сказками, но пошуметь Мяу любила. Как заварит чай, как нальет в блюдечко – и все, не ищите Сумасшедшую Мяу, она вокруг избушки носится, визжит, топает и бутылку в руках держит – чтобы не отняли. Заманить в дом ее можно было только куском свежеприготовленной пиццы или курочки копченой – на выбор. Иначе никак, так и будет до утра носится, приставая к прохожим с неприличными предложениями: тест психологический провести, проблемами душевными поделиться, о личной жизни рассказать. И хорошо, если к утру отпустит, а то сказывают, три дня и три ночи одного бедолагу держала, все тестировала и детские травмы выявляла, а потом еще сутки заключение писала – зря, что ли работала?

Впрочем, когда дело доходило до работы, Сумасшедшая Мяу становилась на редкость серьезной. Она долго высматривала себе жертву, загоняла бедную в угол, не оставляя шансов к спасению и принималась методично тестировать. Кто-то спустя сутки убегал с ужасом, кто-то, напротив, выползал довольный и потом на каждом углу пел хвалебные песни Великой Мяу. Секретов своих Мяу никому не раскрывала, как местные журналисты не старались – только улыбалась загадочно и быстренько сматывалась. Журналисты печально вздыхали, зрители записывались в будущие жертвы тестировки, фотографы бегали за Мяу по пятам, пытаясь поймать хоть кадр. А сама Сумасшедшая Мяу тем временем резалась в “Манчкина” со своим закадычным другом, знаменитым на весь мир Святым Олегатором.

Вы спросите, как же могла Великая Мяу быть знакома со Святым Олегатором, если жила она, согласно преданию, то ли две вечности ранее, то ли целую дюжину? Я могу лишь развести руками и послать вас к известному нам святому, хоть и вряд ли он даст ответы на ваши вопросы. Разве что усмехнется ехидно, а то и просветлит ледянкой. У самой Мяу тоже спрашивать не советую. Во-первых, девушкам такие вопросы задавать неприлично, а во-вторых, просветлить Сумасшедшая Мяу может не хуже Святого Олегатора – уж что-то, а техникой Большой Ледянки она владеет в совершенстве.

Говорят, они настолько давно знакомы, что отмечают вместе каждое Рождество, а так же кучу других церковных праздников. За чашечкой чая Мяу выкладывает Олегатору свои новые разработки по изучению личности. Святой довольно щурится и рассказывает, как дела в его церкви. И неизменно приглашает на чашечку чая в выходные:  посидеть, поболтать, поманчкинить, народ на горке попугать – да мало ли чем заняться двум давним друзьям? Уж что-то, но в одном древние летописи сходятся – в компании Сумасшедшей Мяу скучно никому не было.

Что рассказывают летописи про Святого Олегатора, умолчим.

Иногда в избушке Великой Мяу было тихо – это значит, она снова упаковала рюкзак и отправилась на поиски приключений. Приключения, конечно же, охотно находились, и, кажется, даже сами под ноги бросались. Сумасшедшую Мяу видели то на вершине горы, то у подземного озера, то на вокзале у билетной кассы – везде, где только можно встретить человека с рюкзаком за спиной.

Говорят, в рюкзаке были книжки и научные труды. А может, и врут – кто же рискнет залезть в рюкзак Сумасшедшей Мяу?

А иногда, когда на Великую Мяу нападала нечеловеческая тоска, она заявлялась к Святому Олегатору — прямо в храм, без предупреждения, хватала его за подол рясы и утаскивала за собой. И они бродили по лесам, ночевали в спальниках и жгли костры, жарили на кострах сосиски и выли на луну ночами. А потом ловили первую попавшуюся электричку и неслись в неизвестность.

Что они там делали, в этих электричках?

Медитировали, как же иначе.

7.01.2011