Ночь, луна и сны наяву

Из забытой смски: Там, где скучает в тишине старый асфальт, там, где в пожухлой листве спрятались фонари, там, где никогда не оживают окошки домов. Там над городом можно увидеть звезды.

Уходи в синюю даль по ночному асфальту, лети на причудливое сияние желтых фонарей. Окунайся в звездную россыпь с головой, прячься в бесконечной тишине. Не оборачивайся! Слышишь шаги? За тобой по пятам крадется ночь. Поджидает на перекрестках, ловит твои сны и старательно прячет их там, где никто не найдет. Вот она застыла, словно к чему-то прислушиваясь, и спустя пару мгновений бесшумно исчезла. Была ли? Уже не вспомнить.

Ты думаешь, без нее прошла вечность? Но ты посмотри наверх — запрокинь голову в холодное октябрьское небо. Загляни в рыжие окошки домов — и ты найдешь ее в каждом уголке неспящего города, услышишь ее в каждом дыхании, в каждом взмахе. И снова – как и жизни тому назад – обернешься на тихий шорох шагов по асфальту.

Она возьмет тебя за руку и, как ни в чем не бывало, продолжит свои сказки о несбывшемся. Заслушавшись, ты и не заметишь, как реальность потускнеет, растворится в беззвездных пространствах октябрьской ночи. В твоих снах будут краски рыжего ветреного лета, аромат высоких полевых трав и тепло чьих-то ладоней. И ты улыбнешься, раскрывая крылья.

И не заметишь, как она, выпустив твою руку, растворится в иссиня-черном бархате неба.

Не оборачивайся! Неужели ты думаешь, только тебе она рассказывает сказки позабытых дорог? Шепот ветра и приглушенный разговор придорожных трав – тебе одному? Неужели ты веришь блеску в кошачьих зрачках?

Она нарисует тебе узоры на морозном стекле, нашепчет о звездах и небе без предела. Раскрасит твои сны и запустит в комнату маленьких пушистых глюков. И ты всерьез поверишь, будто бы ночь с тобой — сегодня и навсегда.

Но только с ней она будет бродить по крышам в самые безумно-звездные ночи.

Только ей она покажет огни ночного города.

Рыжей девочке-Луне с вечно удивленными синими глазами. Страннице ночных ветров и несбывшихся тропинок.

11 октября 2005

Сказка от Антона

Жил-был Котёнок. Серый такой, пушистый. Играл себе среди травы, ловил бабочек и прочих симпатичных мошек…

А однажды встретил Дракона. Ну, не Дракона, а Драконицу. Правда, он тогда еще не знал, что это Дракон. Вернее, Драконица. Он просто увидел что-то большое и теплое. И потерся об него мордочкой…

Это большое и теплое открыло глаза… Посмотрело… и отодвинулось.

Котёнок подошел и опять потерся мордочкой, замурлыкал. Большое и теплое опять отодвинулось…

Котёнок догнал его, понюхал, тронул лапкой… Так они двигались, пока не уперлись в дерево. Тут Драконица не выдержала и поднялась. А Котёнок испугался – чего это оно, такое большое и теплое, шевелится?! – отпрыгнул назад и зашипел. А потом подумал и сказал:

-Мяу!

Драконица согласилась:

-Мяу!..

И превратилась в девочку. Потому что с котенками удобнее общаться в виде девочки. А Котёнок перекувыркнулся через голову и превратился в мальчика – лохматого и хвостатого. А потом они улыбнулись и одновременно сказали друг другу:

-Привет!..

=^.^=

4 февраля 2007

Время сказок

Время такое: хочется писать сказки.
Хочется бродить по ночному июльскому городу, слушать шаги редких прохожих, встречать солнце на мостах и перекрестках. Уходить далеко-далеко по блестящему асфальту, по линиям рельс – в самое небо. Пить чай вперемешку и искорками костра, с пеплом и соринками трав. Засыпать под шелест листвы, под тихий разговор горных ручьев с бродячим ветром.
Никогда не просыпаться от этого сна.
14 октября 2005

Сказки для луны

Рыжими росчерками по черному небу отгорел закат. Сказочница-Ночь ступает по городским крышам – бесшумно, не оставляя следов. В ее руке – маленькая ладошка той, для которой придуманы все ее сказки. Ночь рисует звезды. Вот на севере протянулась пушистая неровная цепочка – Рыжая Кошка, мурлыкнув, спрыгнула в блестящую звездную пыль. Девочка-Луна, улыбнувшись, прислонилась к плечу сказочницы. Так они и просидят здесь, на крыше старой многоэтажки, пока на горизонте не вспыхнет алым огромное солнце. И они исчезнут, едва мостовых города коснутся первые всполохи нового утра.

И лишь на дне самых глубоких колодцев ты найдешь сказки, нарисованные страницей-Ночью.

14 октября 2005

Ночь потерянных

Одинокий волчий вой разрезал ночную тишину. Зазвенели обиженно стекла, проснулся ветер и, опомнившись, вырвался через открытую форточку. На столе закопошились пушистые мысли, зафыркали, заворчали разбуженные волчьим воем глюки. Времени успокаивать их не было. Я накинула курточку и, не оглядываясь, выскочила из дома – прямо в тапочках.
На крылечке меня поджидала Осень. Вид у нее тоже был крайне невыспавшийся. Наскоро заплетенная рыжая коса перекинута через плечо, прядки на висках растрепались и свешивались причудливыми рожками. Осень приветливо улыбнулась и схватила меня за руку. Мы обе слишком долго ждали этого зова, чтобы его проигнорировать.
И не напрасно – волчий вой не смолкал. Тишина не показывалась, и это нас несказанно обрадовало – не хотелось бы сейчас столкнуться с этой упрямой девушкой. Вой усилился. Осень сорвалась с места, утянув меня за собой. Я не сопротивлялась – волчий вой завораживал и меня, заставил бежать в чем есть – в домашней одёжке и незастегнутой курточке, по мокрому, тающему под ногами осеннему снегу, под ярким светом круглой луны. Под ногами ломались звезды, воздух звенел и искрился, наполненный ожиданием сказки. Ветер летел впереди, поминутно оглядываясь – не отстали ли мы?
Осень бежала легко, почти не касаясь талого снега, и мне ничего не оставалось, как догонять ее, не обращая внимания на промокшие тапочки и безумный ночной холод. И лишь на склоне я все-таки упала, запнувшись о невесть откуда взявшийся куст чертополоха. Мир перевернулся; я покатилась вниз, слыша за собой испуганные крики Осени и, кажется, как всегда насмешливые – Ветра. Ну ничего, вот только выберусь… я забарахталась в неожиданно высоком сугробе, села наконец… и только тут заметила – что-то изменилось.
Было тихо. Молчал Ветер, обняв прижавшуюся к нему и, кажется, все еще встревоженную Осень. На огромной, залитой лунным светом поляне таяли рыжие искорки-звезды. Над миром шел звездопад. Странница-Луна внимательно смотрела на меня сверху. Прячась от нее, я закрыла глаза и почувствовала, как в щеку ткнулось что-то мохнатое и теплое…
Серая волчица, чуть наклонив голову набок, терпеливо ждала, пока я смогу выдавить из себя хоть какое-то подобие приветствия. Я собралась было с духом и тут же замолчала, встретившись с взглядом внимательных желто-карих глаз. Волчица улыбнулась, и я, обхватив ее шею руками, ткнулась носом в пушистый серый мех.
По нетронутому снегу, потревоженная волчьим воем, пришла Сказка. Она опустилась в сугроб, махнула рукой Луне: “Спускайся!” и, накинув на плечи теплый плед, стала дожидаться рассказчицы-Ночи.
23 октября 2005

Нарисованный ветер

За спиной осталось бескрайнее звездное небо. Теперь под ногами – пыльная проселочная дорога, изредка сменяющаяся то узкой лесной тропинкой, то луговыми травами. Солнце, выкатившееся из-за горизонта, позолотило рыжую косу странницы, туго перехваченную серебристой лентой, пробежалось по скулам, опустилось на запястья да там и осталось, причудливым узором охватив руки до середины локтя. Странница прислонилась к шершавому стволу рыжей сосны и прислушалась: мир был недорисован, она это знала. Сквозь раскидистые кроны не прорезались тонкие прозрачные лучи, трава молчала, и даже небо оставалось безмятежно-синим, без единого облачка.

В этом мире не было ветра.

Странница улыбнулась и вытащила из кармана курточки блокнотик и карандаш. Удивленное солнце пристроилось за ее плечом и, затаив дыхание, наблюдало, как на клетчатой бумаге проступают мелкие строчки. А пушистые мысли разбегались в золотисто-зеленой траве, собирая сосновые иголочки на рыжую шерстку. Тут и там высовывались любопытные ушки, но, наткнувшись на нарочито строгий взгляд солнца, испуганно прятались обратно. Странница же, казалось, ничего не замечает вокруг. Строчки рвались из-под пальцев. рассыпались пушистыми мыслями среди клетчатого листа.

Странница улыбалась. За ее спиной были крылья – память о звездной бескрайности, оставшейся по ту сторону неба.

Странница рисовала мир. Она еще не знала, что в рыжих волосах серебристой лентой притаился ветер.

14 октября 2005